Большой теннис в истории казахстанского спорта занимает свою нишу. Пусть и небольшую, но все же эта самая история, наша. Да, теперь у нас стало больше качественных кортов, и нынешние игроки, не в пример, предыдущему, еще советскому поколению, имеют возможность играть в крупных международных турнирах, тем не менее воспоминания теннисистов былых лет дают нам возможность понять, зачем и для чего они «рубились» на площадках.
Одним из таких мастеров ракетки своего времени считался и Сергей Дьяченко, первый в Казахстане теннисист, выполнивший норматив мастера спорта СССР. Сегодня Сергей Георгиевич по-прежнему занимается делом своей жизни — теннисом, правда, уже не в качестве игрока, а тренера, и поставляет на-гора новых теннисистов. — Пусть, — утверждает 66-летний наставник, — не все из них и станут первыми ракетками мира, главное — они полюбили теннис. — Я влюбился в теннис, едва только его впервые увидел, — рассказывает ветеран отечественного тенниса. — Однажды мы с классом пошли в парк Горького и увидели, как там играют в теннис. Те корты были едва ли не единственными в Казахстане в то время. В Алма-Ате уж точно. Было это аж в 1957 году. Мы всем классом и записались в эту секцию. Правда, со временем из всех наших учеников я остался там один. До этого я занимался разными видами спорта, но предпочел теннис.
— Но отношение к теннису в те годы было не самым лучшим… — Ну как вам сказать? К теннису отношение было вполне лояльным. Кто считает, что он в то время был не социалистическим видом — ошибается. Просто кортов тогда было очень мало, поэтому и развитие было соответственное. Да, мы не ездили за рубеж, чтобы играть в коммерческих турнирах, но зато проводили внутренние чемпионаты, различные Спартакиады. Как раз в то время я попал в сборную КазССР, поэтому пришлось поездить с нашей командой практически на все соревнования и как игроку, а впоследствии и как тренеру казахстанской сборной. Самым нашим непримиримым соперником была узбекская команда. Считалось, что если на турнирах подобного рода мы переигрывали наших соседей, то задача являлась выполненной. (Смеется.) Вот такое было своеобразное дерби. Стоит отметить, что команда из Узбекистана в то время была посильнее, благодаря тому, что у них кортов было гораздо больше, чем Казахстане.
— И все же центрами развития тенниса в СССР были другие регионы? — Конечно. В первую очередь это были Москва и Ленинград. Потом страны Прибалтики, Украина, также Азербайджан, в Баку был неплохой теннисный центр.
— Кого из ваших учеников вы можете вспомнить? — Был целый ряд мастеров спорта. В их числе Людмила и Виталий Гушул, которые входили в сборную СССР. Помимо них были еще игроки, которым удалось поиграть даже на Australian Open. Есть и сейчас неплохие игроки. Всего около 20 человек. Не только дети или юноши, но и взрослые уже люди. Просто не всем им удается полностью отдавать себя теннису. Жизнь стала сегодня намного насыщеннее, и заниматься только спортом тяжело — нужно работать, учиться. Кроме тенниса есть ведь и другие интересы.
— Кого из своих подопечных можете отметить? — К большому спорту сегодня я имею небольшое отношение. Тренирую в основном любителей тенниса. Людей, которые занимаются для себя. Например, братья Абай и Ануар Сармановы. Они занимаются у меня уже давно, потом они уехали в Швейцарию в колледж. Но они и там продолжают тренироваться и играют за сборную своего учебного заведения. Когда они приезжают к нам в Алматы, я вижу, что он не тратили времени даром и у них все получается по-прежнему хорошо. И это здорово, что они занимаются спортом. Это пригодится в жизни.
— За последние годы казахстанская Федерация тенниса сделала достаточно много шагов по своему развитию. Заметен ли вам прогресс? — Все покажет время. В основном сборная Казахстана состоит из российских игроков. И правда, я пока не вижу больших перспектив для отечественных теннисистов, поскольку они практически не играют. У россиян закончатся контракты, и они уедут. А с чем мы останемся? Можем ведь оказаться и у разбитого корыта. Толк получится в том случае, если эти, так сказать, легионеры будут играть не обособленно, на дистанции, а совместно с нашими игроками. Нужно подключать и наших. Пусть пока они и слабее, но необходимо, чтобы они питались всей атмосферой, набирались опыта. Мне понадобилось 10 лет, чтобы выполнить норматив мастера спорта СССР. В то время это считалось нормальной практикой. Сегодня развитие игрока идет гораздо быстрее. Да и теннис сам изменился. Он стал агрессивным, более быстрым.
— Но и в Казахстане были свои достаточно квалифицированные игроки. Пусть они и не находились в мировом рейтинге на высоких позициях, но для своей страны делали очень многое. Достаточно вспомнить Алексея Кедрюка… — Да. В свое время, в начале 2000-х, я в составе национальной команды помогал тренировать Лешу к матчам Кубка Дэвиса. Кстати, Алексей провел за нашу сборную около ста матчей, а это является потрясающим результатом. Мало кто из теннисистов может этим похвастать. Он играл очень хорошо. Если бы Леша только сегодня начинал играть, то, может быть, у него карьера была бы более блестящей.
— Говорят, Кедрюк решил завершить свою карьеру? — Не знаю. Буквально на днях видел его. Он приходил к нам на корт потренироваться. К сожалению, подробнее поговорить не удалось. — Почему теннис популярен среди бизнесменов, политиков, первых лиц государств? — Здесь не нужно много людей. Одного партнера вполне хватает. И нагрузка очень хорошо дозируется. Достаточно выбрать себе подходящего по мастерству оппонента, и можно играть сколько угодно. Повысив свой игровой уровень, ты можешь найти себе противника более высокого уровня. Теннис становится популярным не только в той категории людей, которых вы перечислили, но и среди более широких слоев населения благодаря телевидению. И потом есть другой аспект. Мне уже 66 лет. И я с большим удовольствием играю в него. И в свои годы я еще могу переигрывать кого-то. И игроков моложе себя в том числе, это приносит удовлетворение. (Смеется.)
— Еще одной из основных проблем в отечественном теннисе можно считать отсутствие квалифицированных тренеров… — Да. По настоящему хороших специалистов у нас действительно мало. Остались единицы тех, кто учился этому методически. Тем более что в нашей Академии спорта нет специализации тенниса. Раньше она была. Сейчас в основном тренируют бывшие игроки. — Кого из теннисистов нынешнего поколения вы считаете самым лучшим? — Роджер Федерер, безусловно, — один из самых талантливых. Это классический игрок. У него отточено все до малейших деталей. А самым сильным считаю Дель Потро. Его рост и сила, которые все сметают с корта, — очень впечатляют. В последнее время нравится молодой американец Джон Айзнер.
— А Надаль? — Складывается такое ощущение, что после полученных травм он сдал свои позиции. Если раньше Рафаэль играл практически безрассудно, порой вытаскивая невероятные мячи, то теперь он играет более осторожно, словно боясь усугубить свою травму.
— Среди высокорослых и подающих сильно теннисистов первой десятки в Туре есть еще один похожий на Дель Потро игрок — это хорват Марин Чилич. И на последнем Открытом чемпионате Австралии им пришлось провести тяжелый пятисетовый поединок, где победу все-таки вырвал хорватский спортсмен… — Да. Там уже выиграл тот, у кого больше осталось сил.
— А когда вы играли в теннис, были ли у вас кумиры? — В 1961 году в Москву приезжала труппа Крамера. Это было что-то вроде теннисного цирка, где играли сильнейшие теннисисты мира. Эти выступления снимали на пленку, и потом мы, кто как мог, пытались их достать. Мне повезло, одна из записей оказалась у меня. И мы смотрели на них, как на инопланетян. Игроки были разнопланового уровня. Один из них — бразилец Сегура — играл обеими руками, и справа, и слева. Хотя и был невысокого роста. Он так носился по корту и так молотил ракеткой, что мы старались ему подражать. Они владели мячом так, как мы себе и не могли представить. Они играли в Большой теннис. Мы тоже, но у нас был теннис поменьше. (Смеется.)
Арине Соболенко сообщили об угрозе завершения карьеры
