«Жиров и Головкин правильно сделали, что прибыли в США со своими командами». Откровения первого в Америке профи из Казахстана

Несмотря на тяжелое время после развала Советского Союза, казахстанский любительский бокс продолжал выдавать на-гора одаренных и талантливых бойцов, в число которых с уверенностью можно включить и чемпиона СССР, призера мирового и континентального первенств среди юниоров Аслуддина Умарова. Именно этот спортсмен и стал первым боксером, долгое время представлявшим Казахстан на профессиональном уровне в США.

Корреспондент республиканского интернет-портала Sports.kz решил связаться с известным в прошлом бойцом, вошедшим в историю казахстанского профессионального бокса, чтобы пообщаться с ним о том, с чего начинался спортивный путь боксера, какой выдалась его заокеанская профессиональная и карьера и как сложилась его жизнь после ее завершения.

— Аслуддин, расскажите, в каком городе Вы родились и начали заниматься боксом, а также кто был Вашим первым тренером?
— Я родился в 1972 году в самом лучшем городе мира — в Шымкенте. Там же с 13 лет начал заниматься боксом. Моим первым тренером был Нургали Абдулбалиевич Сафиуллин, затем через три года я перешел к Хаиртыну Валиевичу Файзулину — и до отъезда в США находился под руководством этого наставника. Он был и остается уникальным человеком. Мы до сих пор созваниваемся и видимся, когда я бываю в Шымкенте.

— Почему в 1992 году Вы решили перейти в профи, учитывая, что в любителях входили в состав сборной Казахстана?
— Этому было много причин. В 1989 в Шымкенте проходил чемпионат СССР по боксу среди юниоров, на этом турнире я провел пять боев, три из них выиграв нокаутом. В первом бою встретился с Олегом Гридиным, который был чемпионом СССР, и выиграл у него по очкам. В финале моим соперником был грузинский боксер Зураб Палиани. Этот бой я выиграл, но меня засудили... Зал гудел в негодовании, когда моему сопернику подняли руку. Через девять месяцев должен был пройти чемпионат Мира по боксу среди юниоров в Пуэрто-Рико, и я считался претендентом на участие в нем, но в итоге туда поехал Зураб, а меня буквально скинули с борта. Затем в 1990 году был чемпионат СССР среди юниоров в Иркутске, где я стал чемпионом, и весной того же года прошел чемпионат Европы в Чехословакии, где из 12 членов сборной СССР 10 вышли в финал. Там я выиграл два боя нокаутом и дошел до финала. Там моим соперником оказался немец. Я выиграл тот бой, но опять мою заслуженную победу отдали другому. Помню слова старшего тренера СССР Николая Дмитриевича Хромова: «Аслуддин, ты выиграл, но победу, скорее всего, отдадут ему». В итоге так и произошло. В конце того же года проводился чемпионат Мира в Перу, где со мной произошла неприятная история. Мы проспали взвешивание из-за того, что мой тренер Нургали Абдулбалиевич Сафиуллин не разбудил меня вовремя. Вместе с Нуржаном Смановым и Султаном Абдуразаковым спросонья побежали на официальное взвешивание, хотя рядом стояли прикидочные весы. К моему великому невезению, у меня оказался перевес в 100 грамм, и меня сняли, а кубинец плакал от счастья. В 1991 году мы поехали на международный турнир в Пакистан, и там практически вся команда заболела желтухой. У нас у всех оказалось заражение крови — это был страшный диагноз, когда врачи сказали, что нам до конца жизни нельзя будет поднимать тяжести весом свыше 5 кг. Из той команды практически все бросили бокс, и я в том числе. Два года не боксировал. Потом, по милости Всевышнего, я выздоровел, так как мой друг Гарик забрал меня из больницы и повез к лекарю, который занимался народным лечением. Этот лекарь сделал надрез на верхней десне и пустил кровь. Утром, когда я отправился на очередную процедуру переливания крови, а ее делали каждый день, врачи, к своему изумлению, обнаружили, что моя кровь абсолютно чиста. Через два года прославленный борец-классик Бисолт Дециев предложил мне участвовать в тренировочных сборах, где проходил отбор на матчевую встречу Казахстан — США. Я прошел отбор и поехал в Америку. Из всей команды в США отобрали двоих человек — меня и Каната Шагатаева, и предложили нам выступать в профессионалах. Канат отказался, а я согласился — и остался.

— Сейчас профессиональные боксеры зарабатывают хорошие деньги. Что было основной мотивацией для бойцов в начале 90-х?
— У каждого спортсмена своя определенная мотивация: у кого-то деньги, у кого-то популярность, но что касается меня, то моей целью было стать чемпионом Мира. Однако тогда я не знал, что профессиональный бокс — это еще и бизнес, посредствам которого многие люди идут на подлость, чтобы заработать деньги. Моей большой ошибкой было то, что я находился там один, без команды, и не знал никого и ничего — даже языка. В итоге хоть я и не стал чемпионом Мира, но успокаивает то, что был первым межконтинентальным чемпионом Северной Америки в истории независимого Казахстана и стран бывшего СССР.

— Кто-нибудь еще из казахстанцев тогда пробовал свои силы на столь высоком уровне, как Вы?
— Через четыре года после меня в США приехал Василий Жиров — и стал чемпионом Мира.

— Но кто-то ведь помогал Вам пробивать себе дорогу в профессиональном боксе?
— Никто. Я был один и сам себе пробивал дорогу. Даже контракт подписывал, не читая, так как не знал языка, что и стало моей большой ошибкой. Жиров и Головкин приехали в США со своими командами — и правильно сделали, так как это очень важно в профессиональном спорте.

— Согласно данным BoxPec, в дебютном поединке в профи, который прошел в Грозном, Вы проиграли. Не было ли тогда ощущения, что зря решили выбрать такой спортивный путь?
— Здесь какая-то ошибка — в профессионалах я никогда не дрался на территории СНГ. Дебютный бой у меня прошел в США, и я его выиграл нокаутом. Вообще не пойму, откуда появилась эта информация в интернете, где я, якобы, боксировал с Константином Охреем в Грозном — это бред. У меня не было соперника с таким именем, и в Грозном я не выступал. Да еще и видео гуляет, на котором видно, что на ринге в этом бою — не я.

— В каком городе проходила Ваша основная подготовка в США, и кто был там Вашим тренером?
— Я все это время жил в Лос-Анджелесе, тренеров было несколько, но дольше всех тренировался у Эла Шенки.

— В 1996 году в немецком Ганновере Вы боксировали за титул чемпиона Мира по версии WBO в полутяжелом весе, в котором в итоге уступили техническим нокаутом непобежденному на тот момент поляку Дариушу Михальчевски. Помните тот бой?
— Как же не помнить. Он стал переломным в моей жизни, так как этот бой был своего рода местью моего бывшего менеджера, которого звали Джо Эрнандес. Мои друзья стали мне говорить, что он меня обманывает, и что, по сути, я должен был зарабатывать больше денег. Так оно и было, поэтому я решил обсудить с ним этот вопрос, — и мы поругались, после чего наше сотрудничество прекратилось. Были разные предложения, но мой выбор пал на Ивайло Гоцева. С ним я провел три боя — и выиграл их нокаутами. Так сложились обстоятельства, что потом мне пришлось вернуться к Джо Эрнандесу. После того, как я стал чемпионом Северной Америки, вошел в десятку лучших бойцов мира, и обычно такие боксеры сами могут выбирать себе соперников.

В тот период в Чечне шла война, и мой отец пропал без вести. Узнав об этом, я решил уехать в Чечню. Джо предложил мне перед отъездом бой с Дариушем. Так как мне нужны были деньги, я согласился на это, хотя знал, что не готов. За две недели до боя мы уехали в Германию, и на протяжении всего этого времени у меня не было ни одной нормальной тренировки, мне ни разу не дали спарринг-партнера, а моим тренером был какой-то новый мексиканец, который вообще был мне незнаком. Конечно, тогда я уже понял, к чему это все так было организовано, но было поздно. Когда я хотел спросить после боя с Джо за эту подставу, он ответил мне: «Не надо было тогда уходить от меня, я никогда не забываю такого. Ты кинул меня, а я тебя, — это бизнес!».

— Через два года после поединка с поляком Вы закончили профессиональную карьеру в возрасте 26 лет. Почему приняли такое решение, будучи еще в самом расцвете сил?
— После этого боя я был очень разочарован. Если честно, сил было полно, но из-за подлости людей не было желания идти дальше, и я уехал в Чечню к отцу. Думал, что передохну — и вернусь. Но там была война, и попасть обратно в Америку оказалось сложнее.

— Как сложилась Ваша жизнь после завершения профессиональной карьеры?
— По приезду в Чечню через определенное время я женился и вместе с семьей решил уехать в Европу. Приехав в Данию, мы с супругой прожили в браке 10 лет, после чего развелись. В этом браке Всевышний даровал мне четверых детей — троих мальчиков и одну девочку. Четыре года назад женился повторно на девушке из моего родного города — из Шымкента, теперь, по милости Аллаха, я воспитываю шестерых детей и веду здоровый образ жизни.

— Остались ли у Вас родственники или друзья в Казахстане, и часто ли Вы бываете в стране, где появились на свет?
— Да, у меня очень много родственников и друзей живет в Шымкенте. Со всеми поддерживаю связь. В стране, к сожалению, бываю нечасто, хотя безумно скучаю не только по людям и местам, где прошло мое детство и юность, но даже по воздуху — он у нас особенный. Когда спустя 20 лет я приехал в родной Шым, то прямо на трапе самолета вдохнул этот воздух полной грудью и закричал что было силы, — а окружающие посмотрели на меня как на сумасшедшего. Вряд ли меня кто-то понял в этот момент, ведь понять смог бы только тот, кто так же дико скучал по Родине. Прежде чем поехать домой, я попросил повозить меня по городу — это было непередаваемым ощущением.

— Поддерживаете ли общение с кем-либо из казахстанцев из мира бокса?
— Да, конечно. Почти каждый день я созваниваюсь со своим братом и другом Султаном Абдуразаковым. Так, в основном, я на связи Нуржаном Смановым, Канатом Шагатаевым, Кахой Барави. Иногда списываемся с Ермаханом Ибраимовым и Серикжаном Ешмагамбетовым.

— Кого считаете самым перспективным казахстанским боксером-профессионалом в настоящее время?
— Геннадия Головкина.