Илья Лобанов: «В нашей конференции все команды равны»

С самого детства этот защитник побывал во многих командах, переезжал из одного города в другой. Путём проб и ошибок он, наконец, нашёл подходящий вариант для себя, получив приглашение в «Снежные Барсы», вместе с которыми хочет добиться самых высоких мест и наград. О насыщенном периоде детско-юношеского хоккея, тренировках в Рудном и о многом другом Илья Лобанов рассказал в интервью пресс-службе клуба.

— Расскажи, как попал в хоккей? Насколько я знаю, тогда в Рудном ситуация с хоккейной школой была не из лучших.
— Мы жили в частном доме, и наша соседка посоветовала мне пойти на хоккей. Хотя, не скрою, хоккея побаивался, но она меня всё-таки уговорила, чтобы я пришел на тренировку. Вот так всё и началось. Да, с тренировками в Рудном поначалу было туговато, бывает, придём рано утром во дворец по расписанию, а к нам заходит вахтёрша и говорит, что тренировку нам отменили. И это случалось не из-за каких-то проблем со льдом, а потому что тренер не приходил.

— А когда ты перестал бояться хоккея и почему вообще такая фобия была?
— У меня был одноклассник, который мне всегда рассказывал какие-то страсти про хоккей: мол, там бьют по рукам, по ногам, в общем внушал мысль об опасности этого спорта, и я поддавался. Но всё-таки соседка меня уговорила. А еще чуть позже возле нашего дома поселилась другая семья, в которой был парень, который тоже в прошлом тоже занимался хоккеем, тогда меня и отправили на тренировку.

— Но в Рудном ведь ты не весь детско-юношеский период провёл?
— Первые четыре года был в Рудном, а потом уехал, так как дома всё проходило не совсем гладко, команда разваливалась, в этот момент Илья Горожанинов уехал в Сатпаев, а я поехал в Челябинск. Мне тогда было 11 лет, попробовал себя в «Тракторе», но у меня там не сложились отношения с коллективом, болел часто, эмоционально было тяжело. Поэтому вернулся. В один из дней мне позвонил Игорь Рубцов, сам он с Рудного, но тогда играл в Усть-Каменогорске, и сказал, что в «Торпедо-1995» нужны защитники. Я решил приехать, меня тогда еще хорошо встретил дядя Лёша Межебицкий, всё показал. Меня взяли в команду, поиграл в «Торпедо-95» два года. Затем меня и Семёна Кошелева позвали поиграть за Новокузнецк в финале по России между командами 1996 годов рождения. Мы поехали, отыграли с ним в финале, который проходил в Тольятти, и мне предложили остаться в «Кузне».

Съездил на предсезонку с командой в Латвию, но по возвращению мне сказали, что если я хочу остаться — нужно сменить гражданство и взять российское. Менять гражданство я не стал, так как в сборную России попасть тяжело, а вот заиграть за сборную Казахстана у меня шансов больше. Поэтому, уехал назад в Рудный, но в «Горняке» толком не играл, вернулся в «Торпедо-96». Правда, поиграл там недолго, тем более что жил у товарища из команды, за что ему отдельная благодарность, но как-то неудобно было, и я снова вернулся домой. Был долгое время в «Горняке», но в то же время играл за «Астану» по ЮХЛ. В этом же сезоне поехал на юниорский Чемпионат мира в составе сборной Казахстана, хорошо отыграл турнир и Юрий Владимирович Михайлис сказал, чтобы на следующий сезон я готовился к «Снежным Барсам».

— Расскажи о первом своём чемпионате мира, как он проходил. Многие тогда не верили в вас, и тем более в то, что возьмёте медали.
— Самое первое впечатление было такое: мы приехали в Ниццу, подъезжаем к пятиэтажному зданию, мы думали, что это гостиница, а нам говорят: «Выгружайте баулы». Поднимаемся на пятый этаж, оказывается там лёд на пятом этаже! Никогда прежде не видел такого. Сами игры были очень эмоциональные, каждый матч был как последний, цеплялись за каждый момент. Сначала я выходил в четвёртом звене, но после первого периода в первом же матче меня перевели во второе, в нем и играл до конца чемпионата. Передач было достаточно, а вот гол никак не мог забросить, будто прокляли меня тогда.

— В становлении буквально каждого хоккеиста есть личность, играющая важную роль в его развитии и становлении. Кто это для тебя?
— Сергей Васильевич Старыгин. Очень хороший тренер и психолог, практически никогда не повышал голос, а если и приходилось ему кричать, то до оскорблений это не доходило. Всё спокойно и доходчиво доносил до нас, очень много работал со мной — над катанием, над броском.

— Что даётся сложнее в хоккее ребятам с твоими габаритами?
— Катание! Ещё с детства помню, а я очень быстро рос, каждый год на два-три сантиметра становился выше, только налажу катание, вырасту буквально на три сантиметра — и снова как желе на льду. В общем, почти всю хоккейную карьеру с этим борюсь. Сейчас рост приостановился и стало полегче.

— Сезон, который ты провёл в «Горняке», принёс тебе пользу?
— Естественно, пусть я практически не играл тогда. Но всё же тренировался с мужиками, поэтому и физика улучшилась, и скорость.

— Почему решил перейти в «Снежные Барсы», а не продолжать бороться за место в составе «Горняка»?
— Прежде всего, потому что у меня не было игровой практики, и не было гарантии, что останься я на следующий сезон — она бы у меня появилась. А для молодого игрока, который ещё растёт, очень важно именно играть. Сейчас тренеры из Рудного говорят: мол, давай, оставайся, будем здесь рудненских наигрывать, но я решил, что вернуться я всегда успею. Поэтому и решил остаться в «Снежных Барсах», попытать своего счастья здесь.

Кстати, забавный момент получился при переходе в «Снежки». Я отдыхал в Турции, было где-то седьмое июля, а команда приступила к тренировкам уже первого. Мне начали писать ребята, почему я не приезжаю в Астану, меня ждут, сборы уже начались. Позвонил Юрию Владимировичу Михайлису, уточнить взяли ли меня, получил,конечно, от него тогда прилично. Седьмого же числа вернулся в Рудный, сел на поезд и уже на следующий день был в Астане в расположении команды.

— Сейчас ты в каждой игре выходишь в первой пятёрке. Как ощущения?
— Иногда волнуюсь, особенно в первые минуты игры, нервы шалят, но потом, после пары смен, когда сделаешь какие-то полезные действия — всё проходит. Мне кажется, это нормально, а если выходишь на игру и не испытываешь никаких эмоций это как-то странно.

— Как обычно происходит «разбор полётов» в «Снежных Барсах»?
— У нас идёт видео-просмотр после каждой игры, иногда даже по два раза, иногда просто собрания проводят. Все матчи у нас записывают, все моменты хорошо видно, понимаешь, где ошибся и как лучше было сыграть.

— Ты защитник-домосед, почему выбрал именно такую манеру игры?
— Считаю, что главная задача защитника — хорошо играть в обороне, забивать должны нападающие.

— А как ты относишься к проявлению агрессии во время матчей?
— Смотря в каких моментах. У меня немного было стычек, по мне лучше драк избегать. Конечно, есть моменты, за которые нужно драться, например как в игре с «Мамонтами Югры» — соперник отправляет шайбу в ворота после свистка, это уже грязь, за такое можно и дать в бубен. А чтобы специально провоцировать игрока, или договариваться о поединке — считаю это лишним.

По детству еще может быть, ну это у всех бывает. Ездили как-то в Чехию на предсезонный турнир с «Торпедо-95», играли с командой чешской, в которой, как мы узнали позже, все были 1993 года рождения. Мы тогда с ними сильно зацепились на льду, команда на команду дрались, Семёну Кошелеву тогда голову разбили, я дрался с вратарём, правда, потом на меня народу налетело — мама, не горюй.

— В календаре матчей «Снежных Барсов» будет два больших перерыва, как заполнять такие паузы без игр?
— В любой непонятной ситуации — тренируйся (Cмеётся)! Чтобы не потерять игровой тонус, может быть, на тренировках следует больше делать упражнений «5 на 5», «5 на 4».

— Часто ли посещаешь матчи основной команды? Если да, то за кем стараешься наблюдать?
— Если есть возможность — всегда прихожу. В «Барысе» присматриваюсь к Литвиненко, потому что я такой же высокий хоккеист, интересно смотреть как он действует в определённых моментах. Если брать в общем, то мне нравится как играет Здено Хара. Кстати, меня с детства называли «детёныш Хары».

— В жизни вы неразлучные друзья с Димой Гренцем, как завязалась ваша дружба?
— Димана я знаю еще лет с 12, когда играл за «Торпедо-95». Поначалу мы с ним не очень хорошо общались, он тогда еще только вернулся из Омска в «Торпедо-96», а я был в «Торпедо-95», я тогда уже знал всех, а Дима был не знаком. Спрашиваю у ребят: «Что это за тип?», ну потом познакомились. Если честно — не помню, с чего началась наша дружба и почему мы так стали хорошо общаться.

— Учитывая ваш график игр, тренировок, плюс усталость, на что у вас остаётся время?
— На сон! Ещё я купил себе Sony Playstation, идти мне куда-то обычно лень. Поэтому сижу в комнате и играю.

— Кто в «Снежных Барсах» чемпион по НХЛ на «соньке»?
— Думаю, как раз с Гренцем мы побьёмся за «Кубок Стенли». Он обычно играет за «Тампу», а я беру либо «Кэпиталз», либо «Детройт».

— Что для тебя в жизни важнее хоккея?
— Семья!

— В чём ты не можешь себе отказать?
— В еде! Раньше транжирил деньги, сейчас стараюсь откладывать на более стоящие вещи.

— Где бы ты хотел себя видеть через 10 лет?
— В КХЛ!

— А на что могут претендовать «Снежные барсы» в нынешнем сезоне?
— Очень надеюсь, что мы попадём в плей-офф, как минимум, а там уже побьёмся. Как сложится плей-офф говорить тяжело, в нашей конференции все команды равны, всё будет зависеть от того, кто больше ошибётся и как использует ошибки соперника.